Пересказ 3-й книги Царств, 17:8–16
“У вас есть что-нибудь поесть и попить? – скромно спрашивает незнакомец. – Я ослабел от голода и утомился в пути. Умоляю вас”.
Мне становится жаль его. Я тоже испытываю голод. Сарепта, мой городок, страдает от засухи, как и те места, откуда пришёл этот человек. Я тоже слаба и голодна. Мне тоже нужно, чтобы мне помогли, не дали умереть.
У меня почти ничего нет, а он просит меня отдать ему всё, что осталось. Если бы речь шла только обо мне, я бы поделилась с ним без оглядки. Но в чём провинился мой мальчик, свет моей жизни, которого я обожаю?
Я отвечаю с запинкой: “Пойдём, заходи, конечно. Только дело в том, что мне нечего тебе дать. У меня осталось немного муки и оливкового масла, чтобы приготовить последний ужин моему сыну и мне перед смертью. Мы собирали ветки для очага, когда встретили тебя”.
Он красивый мальчик, но исхудавший, потому что очень мало ел последние несколько недель. Его уста озаряет улыбка. Он всегда готов улыбнуться. “Мама, я тоже нашёл несколько веток. Их сдуло ветром на землю ночью. У нас будет жаркий огонь”.
Человек заглядывает в глаза ребёнку. “Истинно, Господь привёл меня сюда”, – говорит он.
Я смотрю на своего мальчика, на его кудряшки, развеваемые ветром. Он не сводит с меня глаз и смотрит так, как малыши смотрят на маму, с ожиданием и доверием.
“Не бойся, – говорит человек. – Сделай мне хлебец, а потом себе и сыну. Ибо так говорит Господь Бог: “Горшок с мукой не опустеет, и кувшин масла не иссякнет, пока Господь не пошлёт дождь на землю”.
Я иду к полке и беру кувшин с маслом. Он лёгкий, потому что в нём почти ничего не осталось. Зачем я делаю это для незнакомого человека? Ничего не понимаю.
“Разведи огонь, сынок, пока я делаю хлеб”.
Я достаю горшок с мукой с полки. Он тоже почти пуст. Пока я разминаю тесто, происходит нечто необычное. Мои руки наполняются силой. Мои ноги шагают легко на пути к печи. И хлеб получился какой-то необычный.
Я стараюсь не обращать внимание на голодные спазмы в животе, когда по комнате распространяется аромат свежеиспечённого хлеба. И я избегаю внимательного взгляда сына.
Человек берёт в руки протянутый ему хлеб. Он поднимает его над головой и говорит: “Господь, благослови пищу, которую Ты послал, и благослови руки, приготовившие её”. Потом он поворачивается ко мне с улыбкой: “Теперь сделай хлеб для себя и сына”.
“Но я же только что потратила последнее…” Я замолкаю. Его взгляд говорит мне, что надо просто послушаться.
“Сынок, подай мне муку и масло”.
Мальчик смотрит на меня с изумлением, подавая муку. Горшок стал тяжелее, чем раньше. Потом он подаёт мне кувшин с маслом, и масло проливается на его руки. Наши сердца переполнены радостью, как кувшин маслом.
И Бог верен Своему слову. Оставшаяся горсть муки и капля масла кормят нас почти три года до конца голода.