Он лежал на больничной постели, обмотанный шлангами и проводами. Я едва узнала его: бледная кожа, осунувшееся лицо… Но когда он открыл глаза и улыбнулся, я еле сдержалась, чтобы не броситься в его объятия, как всегда. Мой самый любимый на свете дедушка перенёс инфаркт.

Дедушка всегда был моим лучшим другом, а также наперсником и советником, когда у меня возникали проблемы в отношениях с друзьями и родственниками. Я была младшей в семье, застенчивой, неловкой и неуверенной в себе, но дедушка всегда знал, как придать мне уверенности. Если мне нужен был партнёр в игре, он присоединялся ко мне. Если мне нужно было выплакаться, я знала, к кому обратиться. Дедушка обнимал меня, и его тёплые любящие объятия были для меня самым уютным местом на свете! Если меня нужно было отчитать, он делал это сурово, но с любовью. Он касался струн моей души и вдохновлял меня меняться к лучшему. А ещё он часто молился и напоминал мне, что молитва – самый надёжный способ добиться цели.

Мне было 14 лет, разгар переходного возраста, когда меня вызвали в больницу. По одному, от старших к младшим, нас на минуту пускали в палату к дедушке.

Дедушка улыбнулся, поздоровался тихо, но твёрдо, и взял меня за руку. «Джойс, ты всегда была моей любимой внучкой. Я знаю, что иногда тебе трудно бывает найти своё место. Ты не знаешь, что делать, и беспокоишься, что ничего не добьёшься. Но я хочу, чтобы ты знала, что Бог тебя любит и подготовил особенный план твоей жизни».

Тут мама тронула меня за плечо и вывела из палаты. «Дедушке нужно отдыхать,» – сказала она.

Через пару дней я снова увидела дедушку. На этот раз он был одет в лучший костюм и лежал в гробу. У меня кружилась голова от вездесущего аромата цветов, и я в последний раз была рядом с ним. На этот раз его яркие голубые глаза не открылись. Я дрожала от страха и переживаний, но подойдя, увидела его лицо. Сияющая улыбка утешила меня. Дедушка умер, как жил, – с улыбкой на лице. Люди долго ещё говорили о его улыбке. Сотрудник похоронного бюро сказал, что долго и безуспешно пытался изменить выражение лица дедушки, потому что никогда не видел ничего подобного и думал, что это будет выглядеть жутковато. Дедушка не оставил после себя большого наследства, его последней волей и заветом была улыбка покоя и удовлетворения на лице.

Моя семья всегда посещала одну и ту же церковь в маленьком городке, которого даже нет на карте. Каждое воскресенье дедушка приезжал с двадцатиминутным опозданием, и каждое воскресенье за ним следовала толпа детей. Это было его служением: собирать детей из бедных семей, живущих за городом, и приводить их в церковь.

Однажды в соседнем городе в банке имя моего дедушки услышал молодой бизнесмен.

«Хэнкок? – переспросил молодой человек. – Вы случайно не родственница Эда Хэнкока?» Он стал рассказывать, как мой дедушка следил, чтобы он, тогда ещё ребёнок, ходил в церковь.

«Это было хорошо, но по-настоящему мою жизнь изменили его слова: «Я знаю, что ты из бедной семьи и иногда переживаешь, что ничего не добьёшься в жизни. Хочу, чтобы ты знал, что Бог тебя любит и подготовил особенный план твоей жизни».

В отрочестве и юности я колебалась в вопросах веры под влиянием профессоров-атеистов и друзей-скептиков и не знала, во что верить. Но даже в самые трудные моменты я не могла забыть дедушкину улыбку и веру.

Почти сорок лет назад я решила посвятить жизнь Богу и узнать, что Бог может сделать с помощью такого ничтожества, как я. Я объездила 10 стран, неся любовь Бога и рассказывая людям об Иисусе. Я преодолела застенчивость, научилась выступать перед большими аудиториями, проводила семинары и обучала сотни детей, подростков и молодых людей. Я совершила много вещей, о которых застенчивая четырнадцатилетняя Джойс даже мечтать не могла.

И Бог до сих пор ставит на мой путь особенных людей. Я вижу их страхи и робость и беру их за руку. И слова приходят сами: «Я знаю, что иногда ты не знаешь, что делать, и беспокоишься, что из тебя выйдет. Однако Бог любит тебя и приготовил особенный план твоей жизни».