Раньше он был весьма высоким, имел уверенную и гордую осанку. В молодости он посвящал каждую свободную минуту, даже в каникулы, молодёжному христианскому служению. Он обратился в христианство, когда ему было двадцать с небольшим, и сразу начал с рвением следовать вере. Он организовывал летние лагеря в горах для молодых людей, недавно прошедших Вторую мировую войну, которые нуждались в отце или старшем брате.
Потом пришло нелёгкое время, когда его собственные дети подросли и превратились в идеалистичных, но весьма непокорных подростков, которые решили изменить свою жизнь и отбросить всё, чему он их учил. Он не знал, как на это реагировать, и отгородился от них, особенно от старшей дочери, которая рано уехала из дому и выбрала путь, непонятный ему. Сердце щемило в груди, но он не подавал виду.
Он решил, что больше не может с ней видеться, и так прошло пять долгих и несчастных лет. Тем временем она вышла замуж и у неё родились собственные дети. Однажды он, наконец, набрался храбрости и решил навестить её, познакомиться с зятем и с двумя внуками. Визит был очень кратким, но первый шаг был сделан, и последующие дались намного легче.
Вскоре они начали снова собираться всей семьёй, и эти встречи были подобны весне после долгой холодной зимы. Никто не хотел говорить о прошлом, все простили друг другу совершённые ошибки. Они до сих пор не во всём соглашались друг с другом, но в их сердцах возродилось уважением друг ко другу и безоговорочная любовь, а с ними и понимание, и мудрость.
Я знаю это, потому что я и есть та старшая дочь. В разговоре мать и другие родственники упомянули, что он пережил удивительное преображение, из рьяного, но зачастую бескомпромиссного верующего, в рьяного, но намного более милосердного.
Когда мои собственные дети выросли и стали подростками, а потом и взрослыми, угадайте, кто советовал мне поддерживать с ними близкие отношения, проявлять сочувствие и понимание? Мой отец. А я, в свою очередь, теперь на собственной шкуре поняла, как ему было трудно, и стала относиться к нему с большим пониманием.
Теперь ему почти девяносто, он сгорбился и ходит уже не так быстро, как раньше. Но он до сих пор читает, пишет, молится и помогает нуждающимся. Он проявляет любовь и держит двери своего дома открытыми. Закат трогает его до слёз. У него пять детей, четырнадцать внуков и девять правнуков.
Он оставил нам великое наследие, и мы в шутку называем его патриархом. Но самым важным примером для меня стал тот день, когда он сказал мне: «Прости меня».