В детстве мы с сестрой часто играли в улыбки. Всякий раз, когда мы гуляли, ходили с мамой по делам, отправлялись в магазин или стояли на светофоре, мы соревновались, кто насчитает больше улыбок на лицах прохожих.

Мы наблюдали за спешащими бизнесменами, разговаривавшими по мобильному телефону, за сигналящими водителями, за нищими, протягивающими прохожим потрёпанные шляпы, за родителями, старающимися обуздать своих энергичных детей, за подростками, погрузившимися в киберпространство. Ералаш нервных лиц, отстранённых лиц, хмурых лиц, непроницаемых лиц… Мы подсчитывали улыбки, которых оказывалось на удивление мало – хихикающая парочка влюблённых, бабушка, смеющаяся над проделками внука, продавец, разговаривающий с новым покупателем…

Прошли годы, и я забыла про игру в улыбки. В подростковом возрасте я погрузилась в свой мирок музыки и обиды на весь мир, и моё лицо мало чем отличалось от напряжённых лиц прохожих.

В пятнадцать лет я поехала с родителями на море, а их знакомый пригласил нас на ужин в свой ресторан. Место было великолепное: покачивающиеся на ветру пальмы, насыщенный закат всех оттенков. Знакомый оказался жизнерадостным и гостеприимным человеком и старался, чтобы мы чувствовали себя, как дома. Мы поговорили несколько минут, и вдруг он заботливо спросил меня:

“Почему ты не улыбаешься? Ты чем-то расстроена?”

Вопрос застал меня врасплох, и я поспешила уверить его, что со мной всё в порядке. Но меня об этом спрашивали уже не первый раз, и эта встряска помогла мне вырваться из замкнутого круга эгоизма.

Я думала, что никто, кроме меня не знает о моих мрачных чувствах. Но я ошибалась. Наши “тучи” – это часть неба, под которым живут и окружающие.

Даже сейчас мне иногда приходится напоминать себе не хмуриться. Ведь Бог дал нам восхитительную природу и возможность наслаждаться ей, а ещё дал нам светлое будущее. [См. Иеремия, 29:11.]

Так радуйтесь же! Ходите во свете.

И неизвестно – может быть, кто-нибудь играет в улыбки и посчитает вашу.