Я обнаружила силу прощения одним июльским днём 1976 года. Дело было во время режима Иди Амина, когда всё в Уганде затормозилось: экономика, инфраструктура, карьеры, образование. Я была студенткой Университета Макерере, недавно вышла замуж и ждала ребёнка.
В университете не осталось припасов, а у преподавателей не было горючего, чтобы ездить в университет, и они не приходили учить нас. Поэтому студенты каждое утро ходили в библиотеку почитать или взять книги для изучения дома. Иди Амин, который сам не получил образования, не понимал, для чего мы это делаем. Он думал, что мы таким образом протестуем против него, и периодически посылал солдат в студенческий городок, чтобы терроризировать нас.
В это время мой муж работал на севере страны возле границы с Суданом. Время от времени он приезжал в Кампалу, и тогда я навещала его, и мы проводили вместе несколько дней. Он приехал в те выходные, а в понедельник отвёз меня обратно в общежитие. Когда я пришла к себе в комнату, моя соседка Джудит и подруга Бренда, сказали, что в другом корпусе на противоположной стороне студенческого городка ходят солдаты, ломают вещи и избивают студентов.
Такое происходило не первый раз. Время от времени приезжали солдаты на грузовиках и били парней. Мы, девушки, кричали на солдат с балконов общежития, чтобы они прекратили избиение, а они кричали в ответ, что мы глупые женщины и ничего не знаем. Мы привыкли, что на нас они не нападают, потому что мы женщины.
В тот понедельник около полудня раздался стук в нашу дверь. Мы подумали, что это решили подшутить друзья, и закричали: «Уходите, солдаты!» и засмеялись. Знаете, как себя ведут студенты. Но стук не умолкал, и вскоре мы поняли, что это действительно солдаты!
Мы с Брендой выбежали на балкон и присели. Джудит запрыгнула в постель и накрылась одеялом. Через несколько секунд солдаты сломали дверь с такой силой, что куски дерева разлетелись по комнате и даже вылетели на балкон. Солдаты с криком ворвались в комнату. Чудом они не заметили Джудит в постели, но нашли нас с Брендой на балконе. Помню, как я подумала: «Нам конец!» Когда солдаты набрасывались на человека, это всегда заканчивалось плохо.
Они выволокли нас с балкона и под дулом пистолета вытолкали в коридор. Один солдат остался в комнате и стал рыться в бумагах. Джудит слышала, как он ходит в нескольких метрах от неё, но он её не заметил.
«Мы тебя нашли! Мы тебя нашли!» – кричали они мне, как будто считали меня главарём. Когда мы подошли к лестнице, они снова толкнули нас. Мы падали и катились по ступенькам пролёт за пролётом. Перед последним самым длинным пролётом лестницы один из солдат ударил меня в спину так сильно, что я полетела вниз, ударилась о пол и потеряла сознание.
Спустившись по лестнице с Брендой, другие солдаты сказали, что отведут нас в барак Макинде, в котором в то время находилась скотобойня. Но сначала они отвели нас в соседний корпус имени Лумумбы, где было мужское общежитие. В нём солдаты пытали парней, парней, которых мы знали, хороших ребят. Оказывается это происходило с самого утра, а мы ничего не знали.
Сначала солдаты поставили нас с Брендой рядом с парнями, но вскоре приказали нам выйти во двор. Нас с Брендой отделили от остальных. Мне сказали, что меня ждёт особое наказание, потому что я предводительница.
Приехали ещё несколько сотен солдат. Они вывели на улицу большую группу девушек и заставили их вместе с парнями полуголыми ползать по асфальту под дулом пистолетов, обдирая в кровь колени.
Я не знаю, почему они решили, что я главарь. Я знала, что их обвинения беспочвенны, и это придавало мне сил. Они били и хлестали плётками нас с Брендой, но больше внимания уделяли мне. Эти жестокие пытки продолжались несколько часов. Не забывайте, что я была на первом месяце беременности. Ребёнок чудом выжил.
К вечеру солдаты, скорее всего, решили, что меня хватит пытать, и сказали, что отвезут меня в Макинде, на скотобойню. Но перед смертью я хотела узнать, почему они так со мной поступают. Почему из сотен девушек в общежитии они именно меня посчитали главарём?
Весь день я не говорила ни слова. Я не плакала. Я не кричала. Я никак не сопротивлялась. Я как будто одеревенела. Теперь мне захотелось спросить, почему они так со мной поступают, но в глубине души я считала, что если спрошу, они только сильнее набросятся на меня. Потом внутренний голос сказал: Посмотри им в глаза. Там ты найдёшь причину.
Тогда я посмотрела им в глаза и поразилась тому, что в них увидела! Несмотря на ругательства и браваду, в душе им было больно! Вопреки моему первому впечатлению, им не нравилось то, что они делают.
Меня охватило такое сострадание к ним, что я захотела сказать им перед смертью, что я всё понимаю и не держу на них зла. Но как им это сказать? Меня били и пытали, но в перерыве между ударами мне пришла в голову мысль: Может быть, если я заговорю о том, что у нас общее, они поймут. Это была безумная мысль, но мне было уже всё равно. Терять мне было нечего.
Но что у меня общего с этими солдатами? Они сильные мужчин, я беременная женщина. У них автоматы, сапоги, плётки, а я простая беспомощная девушка. И тут меня озарило. Ты замужем, ты ждёшь ребёнка. У этих людей тоже наверняка есть семьи.
«Что жёны приготовили вам вчера на ужин?» – спросила я.
«Что?» – переспросили они в недоумении. А потом сказали что-то на суахили. Солдаты Иди Амина всегда говорили на суахили, когда пытали людей. Сейчас многие угандийцы не говорят на суахили, потому что он ассоциируется у них с пытками и злом. «Что за глупая женщина!» – закричали они и снова стали пинать меня.
Когда они перестали, я набрала в лёгкие воздуха и снова спросила: «Что жёны приготовили вам вчера на ужин?» Они снова ударили меня. Так продолжалось, пока им это не надоело. И они стали отвечать: «Я ел то или это».
Потом я спросила: «В какую школу ходят ваши дети? Вы отвели своих детей в школу сегодня утром?»
Мои простые вопросы стали началом разговора, и солдаты, в конце концов, сели рядом со мной под деревом, и мы стали разговаривать и смеяться. Да, мы на самом деле смеялись вместе! Позже Бренда сказала мне, что когда она увидела эту сцену, её страх и боль исчезли.
Оказалось, что солдаты, которые были со мной весь день, были руководителями. Они подали сигнал, и всё неожиданно прекратилось! Было уже полседьмого, а значит, некоторых парней пытали весь день, а остальных нас около шести часов.
Приехали грузовики и увезли солдат, а за тяжело раненными приехали скорые. Все ворота университета были заперты и охранялись весь день, но скорые, должно быть, ждали у ворот, потому что они прибыли, когда солдаты собирались уезжать.
Повара и кухонный персонал университета, которых солдаты не трогали, принесли нам чай и хлеб, а потом сели с нами на землю и заплакали. Тогда и я разрыдалась. Я не могла себе представить, каково было им видеть всё происходящее и быть не в состоянии помочь.
Вспоминая произошедшее, я могу честно сказать, что простила тех солдат в ту же секунду, как только посмотрела им в глаза, потому что именно тогда я осознала, что все мы, и студенты, и солдаты, были жертвами, сами того не понимая. И когда я спросила их про жизнь и семью, им стало ясно, что я это понимаю и прощаю их.
А ещё я многим обязана своему воспитанию. Мои родители учили меня, что в каждом человеке, несмотря ни на что, есть что-то хорошее. Иначе и быть не может, ведь в Библии сказано, что Бог сотворил нас по Своему образу и подобию.
Тот опыт сделал меня намного сильнее и показал мне, что я не должна бояться людей! Поэтому теперь я могу заниматься своей нынешней деятельностью. Я чувствую себя спокойно даже с вооружёнными солдатами, я готова отправиться даже в те местности, где есть минные поля. Я боюсь мин и автоматов, но я не боюсь солдат и повстанцев, которые держат автоматы и минируют поля. Я знаю, что они тоже люди, как и я, и у нас есть нечто общее, которое никто не может у нас отнять.
То, что произошло со мной в Университете Макерере, дает мне право говорить сегодня о прощении. Когда я рассказываю свою историю о том, как мне удалось простить, и какие чудеса произошли в результате этого, люди прислушиваются ко мне.
«Зачем мне прощать человека, который не попросил прощения?» – часто спрашивают меня люди. И я отвечаю: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время в ожидании, когда человек извинится передо мной».
Те ужасные события принесли столько добра. Самое главное, я обнаружила, что, как и всем остальным, мне от рождения дан чудесный дар – любить людей! Мне не пришлось добиваться его. Он всегда был и есть. И он никогда не закончится. Чем больше я его трачу, тем больше получаю!