Это был маленький посёлок: ряды одинаковых домов на одной стороне и аккуратные огороды на другой. Неподалёку виднелся баскетбольный корт. Поодаль продавали фрукты с прилавка.
Я шагала по грунтовой дорожке вслед за отцом, который на ходу разговаривал с какими-то людьми. На нашем пути собирались группки народа. Они глазели и шептались. Я не знала, что они говорят, но шагала, стараясь не проявлять страха.
Боялась ли я? Конечно! Мне было 15 лет, а это были не просто люди и не просто посёлок. Это была государственная тюрьма, куда людей отправляли на пожизненное заключение.
Мы с отцом подошли к церквушке. Возле неё на скамьях уже собрались несколько человек в ожидании какого-нибудь зрелища. Было жарко, и я пожалела, что вместо того, чтобы попивать апельсиновый сок и смотреть телевизор дома, я борюсь со страхом здесь.
Я слушала, как мой отец разговаривает с заключёнными. Бывший моряк, а теперь социальный педагог, мой отец разговаривал без комплексов со всеми, от политиков до наркоманов, и нас, своих детей, научил делать то же самое. Но я не могла понять, какая страсть движет им посещать тюрьму каждую неделю.
Мама и папа были неравнодушны к чужим страданиям. Наша большая семья жила небогато, мы могли позволить себе совсем немногое, но мои родители всегда старались помочь нужде других. Папа вёл разговоры о постройке воскресной школы для детей заключённых. Он сказал, что хочет организовывать спортивные турниры и практические семинары. Что бы он ни делал, он старался сделать это как можно лучше. Где бы он ни работал, он работал ещё усерднее, чем мог.
Папа повернулся и позвал меня на сцену. «Подпой мне,» – сказал он.
Я встала рядом с ним лицом к толпе заключённых. Они сидели, затаив дыхание. Отец взял в руки гитару и стал листать сборник гимнов, пока не нашёл то, что искал. Он не был особо талантливым музыкантом, но это было не важно. Папа всё делал с заразительным энтузиазмом. Гитарные аккорды нарушили тишину. Он запел:
Великий Бог! Когда на мир смотрю я,
На всё, что Ты создал рукой Творца,
На всех существ, кого, Свой свет даруя,
Питаешь Ты любовию Отца…
Он подал мне сигнал взглядом. Я присоединилась к нему в припеве, а со мной и некоторые зрители. Они закрыли глаза, как будто представляли чудесного и любящего Бога, который управляет всей вселенной и, в то же время, хочет жить в сердце каждого человека.
Тогда поёт мой дух, Господь, Тебе:
Как Ты велик, как Ты велик!
Потом отец начал читать из Библии о Боге и Его любви, которая в силах простить любой грех и благословить любого грешника.
В тот день я начала немного лучше понимать своего отца. Я увидела, что он ощущает необходимость ходить среди отверженных, как делал это Христос за две тысячи лет до него. И не важно, что их прошлое было предосудительным, а будущее – мрачным. Когда он смотрел на каждого из них, он видел человека, уникальное и любимое творение Бога, и хотел сделать их мир лучше.
Прошли годы. Многие замыслы отца в конце концов сбылись. Была организована спортивная лига, заключённые сами проводили занятия в воскресной школе. Мой отец старался рассказать всему миру о трудной жизни заключённых, и в результате начали появляться новые спонсоры для новых проектов. Незначительные, на первый взгляд, усилия моего отца создали цепную реакцию, которая затронула сердца тысяч человек. Отцу открыли доступ в любою тюрьму страны, и он стал часто ездить в эти отдалённые места с миссией надежды. Папа иногда шутил, что если бы его посадили в тюрьму за веру, то он чувствовал бы себя как дома.
Когда я думаю о всех тех, чья жизнь изменилась, потому что мои родители помогали людям везде, куда бы их ни забрасывала жизнь, я вспоминаю о Том, Кто ходил среди людей, Кто выполнял миссию нести Божью любовь всему миру много лет назад.
Иисус сказал: «Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». 1
- от Матфея, 25:34–36,40 ↑